«Мерзкие людишки, - думала медуза, испытывая боль от ударов камнем по своему мягкому, расползающемуся по песку тельцу, - мерзкие и жестокие сухопутные. Кто вас звал сюда, в море? Живете на своей суше и живите. Купайтесь в пресноводных лужах, называемых реками. Не выползаем же мы к вам на сушу, не жалим вас в ваших домах. Ты, надменный трус, якобы спасающий своего ребенка от моих укусов и убивающий меня камнем – что тебе нужно в моем доме? Если ты пришел в гости, будь гостем, а не убийцей. Ты думаешь, что я комок жижи, без чувств и мыслей? Ты думаешь, что я нарочно, из злости ужалила твою жену в ногу, когда она заходила в мой дом? Нет же, нет, уверяю тебя, что это не так! Мне много лет, так много, что ты даже и представить себе не можешь, сколько! Я стала слепа и медлительна. И у вас это происходит со стариками, они тоже становятся слепы и медлительны. И у них случается недержание, это у всех бывает в старости. Это случилось и у меня, когда я наткнулась на ногу твоей жены. Я не хотела ее жалить, это от недержания вылился яд. Вы ведь не убиваете своих стариков камнями, если у кого-то случается недержание? Ты, хладнокровный убийца, называющий себя заботливым мужем и отцом, скорей заверши свое грязное дело, бей меня сильнее, размазывай камнем об песок, давай, давай, еще, еще, еще…»
Высокий молодой мужчина, брезгливо морщась, добил камнем медузу, превратившуюся в ничто, и взяв ребенка из рук стоящей рядом жены, продолжил утреннюю прогулку по берегу Персидского залива.